СЛЕЗЫ ВДОВЫ.

Хождение по мукам вплоть до отчаяния.

 

   Жил такой парень - мой муж Леша, он погиб в 27 лет. Незадолго до смерти ему наконец повезло, он нашел работу по специальности, стал водителем на вездеходе "Ураган". Ему обещали зарплату 15 тысяч рублей. До этого нам жилось очень туго, зарабатывали мало, а у нас появился маленький ребенок.

     "Ураган" дали разбитый, часть ремонта Алексей сделал своими руками, но, несмотря на это, ему пришлось гнать машину на капитальный ремонт в Курган. Он рассказывал, что там была беспросветная нищета, люди просто голодали. Алексей оставил на столе кусок сала, хлеб и ножик, отошел на несколько минут по делам, вернулся - ничего нет, все стащили". Он беспокоился, что машину не отремонтируют, а разберут на запчасти. В гостиницу не ходил, спал там же, на заводе. Рабочие сидели без зарплаты, работать не спешили, и на ремонт ушел целый месяц. На обновленной машине Алексей поехал в Тюмень. Там забрал сменщика - и сразу домой, в Урай. Приехал в 2 часа ночи и упал от усталости на кровать. От Кургана до Урая, а это около 800 километров, ехали без отдыха. Машина тяжелая, идет медленно, ревет, как самолет. А утром звонок: " Где ваш муж? Срочно на работу". Я сказала, что его нет, хотела, чтобы он выспался. Вечером опять звонок, и Алексей вынужден был на ночь глядя собраться и везти в Тюмень какую-то технику. На прощание сказал: "Я только на три дня. Нельзя ждать, зимник уже падает, три дня, и я дома". По инструкции на таком тягаче работать нужно с напарником, но это не всегда получалось. Я его предупреждала об опасности, но он отмахивался: "Все нормально, есть работа, после разберемся".

После отъезда Алексея прошло десять, пятнадцать дней, а сведений от него не было.

Было второе апреля, утром пришла на свою работу, и мне сообщили: "Тебя искали, Леша погиб". Приехала в организацию, где он работал, в "Сибнефтепроводстрой", стоит его сменщик, и первые его слова: "Галя я не виноват!". Заходим в кабинет к начальнику, сразу спрашиваю: "Почему он работал без выходных и без сменщика? Почему он оказался один в Нефтеюганске, а его сменщик - в Тюмени? Они должны всегда работать вдвоем по инструкции".

     Мне отвечают:

     - У него была гостиница, и все условия.

Выдали справку о "несчастном случае на производстве - отравление угарным газом". Не знаю, кому верить, начальство говорит одно, мужики шепчут другое: "Не верьте..."

     Вскоре пришел следователь и попросил расписаться в каком-то "несущественном" документе.

     Глаза не видят от слез, буквы расплываются. Говорю, дайте мне один экземпляр, я немного успокоюсь и пришлю вам.

     Мне ничего на руки не дали, потом я узнала, что не подписала документ о добровольном отказе в возбуждении мной уголовного дела по случаю смерти мужа. Хотели мне подсунуть бумагу, пока я находилась в невменяемом состоянии.

     Поминки, похороны. На восемнадцатые сутки пошла к адвокату, заключила с ним договор. Сначала мы сделали запрос в прокуратуру, но пришел отказ в возбуждении уголовного дела в связи с несчастным случаем.

     Сама отправилась на судебный процесс в Нефтеюганск, где мне опять отказали в возбуждении уголовного дела, мотивируя, что нет причины для этого, а потом заявили, что время упущено.

     Адвокат сначала скептически относился к моим словам по поводу того, что смерть мужа произошла по вине работодателя, но когда два раза побывал в Нефтеюганске, поговорил с людьми, то сам пришел к выводу, что я была права. Он узнал, что Алексей был вынужден работать на износ, без перерывов для отдыха. У него была огромная переработка, работал сутками, а проставлялись только восьмерки. Очевидцы мне рассказали, что в той злосчастной поездке, на ночь его не поселили в общежитие, и он вынужден был ночевать в кабине. Уже после того, как его нашли мертвым, устроили спектакль, нашли свободную кровать, застелили простынями, комфорт ему как бы обеспечили, ждали его, а он не пришел, значит, сам виноват.

     В заключении о вскрытии сказано, что запаха алкоголя не было, но следствие пыталось доказать обратное. Для этого срочно, даже неопломбированными, отправили пробы на анализ. Нарочный от предприятия за один день управился, триста километров до лаборатории, триста обратно, анализы сделал, и результат привез. В крови оказалась смертельная доза алкоголя. Я знаю, что Леша не злоупотреблял спиртным, он все время был за рулем. От такой дозы, которая показана в анализе, должен был погибнуть не только человек, но и слон, видно, переусердствовали, когда готовили подлог. Юрист предприятия заявил как-то двусмысленно, муж мог находиться в алкогольном опьянении. Значит, мог, а не находился? Ничего нет конкретного. На все вопросы могла бы ответить эксгумация тела, но для этого нужно возбудить уголовное дело, а в его возбуждении отказывают. Замкнутый круг получается. Первый суд в Нефтеюганске отказал мне в открытии уголовного дела. Я обратилась в Ханты-Мансийск, оттуда отправили документы вновь в Нефтеюганск и дали указание разобраться. Год прошел после процесса в Нефтеюганске, но мне до сих пор не пришло решение суда, а по закону полагается выдать решение в течение 10 дней. По телефону, много позже, сказали, что в возбуждении дела отказано. Я на суд не выезжала, не было денег. Теперь нет решения суда, и я не могу обратиться дальше по инстанциям.

     Адвокат посоветовал мне подать гражданский иск о возмещении ущерба в связи с потерей кормильца. Запрашиваем документы, но их не торопятся дать. Каждую бумажку приходится вырывать с кровью.

     Три суда уже выиграла в гражданском процессе, два - в Урае, один - в Ханты-Мансийске. После решения окружного суда мне летом 2003 года организация должна была выплатить деньги, но пристав затянул выполнение решения суда, на этом все и закончилось.

     Я выигрываю суд, в ответ предприятие подает кассацию, и идет новое разбирательство с новыми судьями, с новыми заседателями, не берутся во внимание факты, которые уже были доказаны в предыдущих процессах. Назначают процесс на определенный день, час, я к нему готовлюсь, ночи не сплю, иду на суд, заседание переносят, потому что представитель ответчика не явился, и так до бесконечности.

     Добилась решения в свою пользу, осталось получить положенную сумму с предприятия, но эту проблему оказалось в нашей стране решить практически невозможно. Устала от всего этого, готова отступить, пойти на мировую, пускай только ребенку, потерявшему отца, сделают пенсию. Пыталась встретиться с начальством - не получается.

     Адвокат ответчика открыто стал меня оскорблять: "Если бы ты любила мужа, ты бы не пережила это, сама умерла".

     После всего этого подступает желание сгореть факелом прямо на ступеньках суда. Мало того, что они убили моего мужа, пусть и не преднамеренно, к этому подвели, я все доказала документами, но теперь они еще пытаются уничтожить и семью - вот это страшно! Ладно бы одну меня, я хоть немного пожила, хотят погубить и ребенка, который только растет, еще ничего не видел.

  Рассказ вдовы Галины Золотаревой записал Сергей СМЕРДОВ.  Урай.